Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Присуждение Эдуарду Веркину в 2017-ом году премии «Новые горизонты» за повесть «ЧЯП» породило целую волну дискуссий: начиная с того, что там нового можно было найти в на вид традиционной книжке про последнее лето детства, и заканчивая сомнениями в том, что перед нами подростковая литература, пусть в главных героях и ходят подростки. Все эти вопросы, безусловно, интересны и важны, но самое важное в том, что «ЧЯП» представляет собой сильный, хорошо написанный, небанально сконструированный текст. И говорить, прежде всего, следует именно про это.
Завязка проста: неглупый, но при этом несколько ленивый парень по фамилии Синцов приезжает на лето к бабушке. Сам он из провинциального города, но бабушка живет прямо-таки в еще большей провинции (полнейшей). Наш герой грустит, что лето пропало и всякое такое, но вскоре находит себе приятеля по фамилии Грошев. Грошев этот очень умен, предприимчив, рассуждает, как взрослый мужчина, и, кажется, Синцову дальний родственник. В общем, колоритная личность. А начинает он знакомство с Синцовым с того, что предлагает взять у него в аренду удачу. Тут бы начаться полной фантасмагории, но ничего такого до поры до времени не случается. Синцов тусуется с Грошевым, помогает ему по мелочи и наблюдает сцены провинциальной жизни.
У «ЧЯПа» масса положительных моментов. Во-первых, написано ведь и впрямь чудно. Во-вторых, герои интересные, пусть их и немного, но все вышли живыми, запоминающимися, динамичными и в нужной степени противоречивыми. В-третьих, Веркин вываливает на головы читателям множество фактов про коллекционирование, читать про все это весьма занимательно, хотя иногда кажется, кое-что автор все-таки присочинил, но так как его Грошев тот еще ненадежный рассказчик, это ощущение вполне закономерно, на него Веркин и рассчитывал. В-четвертых, автор, погружая нас в историю выдуманного городка где-то в Центральной России, показывает, насколько интересным может быть краеведение само по себе. Прошлое Гривска, безусловно, выдумка чистой воды, но после того, как перевернута последняя страница, так и хочется погрузиться в историю уже своего родного края. О каждом из перечисленных аспектов можно поговорить достаточно пространно, но уход во все эти частности отвлечет нас от самого важного в этой книжке. От ощущения потусторонности происходящего, от тревоги, разлитой в летнем воздухе. Совы не то, чем кажутся, это мы знаем, но тут даже бабушка Синцова может оказаться чем-то запредельным.
Рядом с героями постоянно происходит что-то странненькое, что-то на грани, но грань эта так ни разу фактически не преодолевается. Всему можно найти объяснение, простое и рациональное, даже финальному твисту. К примеру, в самой первой главе Синцов встречает в лесу рядом с Гривском странное существо — инфернальную старушку, которая, скорее всего, является хтонической дохристианской сущностью, чем-то вроде Медной горы хозяйки. Так вот, эта сущность за проявленную Синцовым вежливость, наделяет его особой удачей, такой, что Грошев, учуяв ее, пошел знакомиться. Но при этом нам говорят, что старушка просто явилась Синцову во сне. Мол, заснул в машине, жара, спертый воздух, вот разум и породил чудовище. Сон это был или не сон — решать читателю. Синцов не до конца понимает, Грошев уверен, что это был не сон, а еще кто-нибудь просто над всем этим посмеялся бы. Кажется, если весь текст построен на таком приеме, то быстро надоест. Но нет, Веркин так мастерски умеет описывать скрытую тревогу, так ловко ходит вокруг зазора в реальности, такие восьмерки выкручивает, что скучно не станет. Текст просто кричит: «Анализируй меня, деконструируй, разберись со всеми отсылками, намеками и скрытыми цитатами, неслучайно же у нас тут синие собаки передают привет от Маркеса». Это не может не будоражить интерес, а следовательно крепко держит внимание читателя.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что можно найти кучу трактовок «ЧЯПа». Например, автор этих строк встречал версию, что все персонажи повести, кроме Синцова, являются небожителями, которые лишь прикидываются людьми. Версия, безусловно, отличная, дает возможность хорошенько поработать мозгами и, возможно, выдумать то, чего Веркин в текст и не закладывал. Или все же?.. Эта двусмысленность работает постоянно, не сбоит и отвлекает от кое-чего важного. Не стоит забивать себе голову инфернальными сущностями, механизмами работы удачи, телефоном самого Бога, когда на первом плане все-таки вроде бы обычные люди, один из которых может напугать гораздо сильней, чем какой-нибудь монстр (просто обратите внимание на то, как Грошев на речном пляже разбирается с гопниками, очень напряженная и показательная сцена). Если вы будете внимательны только к тревожной мистике повседневности «ЧЯПа», то пропустите связанную именно с Грошевым морально-этическую коллизию, которая сделала бы честь самому Достоевскому. Собственно, тут важна предпоследняя глава. Скажем так (читавшие поймут, нечитавшие потом сообразят), в ней Грошев ведет себя, как человек, который сделал большую подлость, а теперь делает вид, что ничего не произошло, но при этом последнего он не умеет, поэтому палится так, что даже неловко становится. И вот тут-то всякая мистика вдруг перестает быть важной, а важной становится простая человеческая трагедия, трагедия человека, обладающего большим умом и вполне существенной властью, но не умеющего быть счастливым и настоящим. Возможно, в таком пересказе и звучит банально, но, поверьте, Веркин разворачивает эту линию максимально напряженно.
Нет ничего нового в сюжете про последнее лето детства. Нет ничего нового в умении видеть странное в обыденном. Нет ничего нового в попытке описать трансцендентное, вовсе не упоминая его. Тут важно не что, а как. Эдуард Веркин делает это по-настоящему виртуозно. Но при этом его книжку сложно назвать подростковой, для подростковой истории тут маловато действия, слишком много умолчаний. Бог с ней, с целевой аудиторией, главное, чтобы вещь хорошей была. А новое в данном случае как раз находится не в идейном наполнении, а в личностно-авторском. Для Веркина это явно была новая вершина творчества, вызов, с которым он справился. Справился и пошел дальше, читателю на счастье.
Номинировал Сергей Шикарев: «Лето… Время есть, а денег нету», пел Майк Науменко. Именно деньги, отсутствующие и наличные, становятся видимым катализатором событий, происходящих в провинциальном городке Гривске во время летних каникул.
Скрываясь за личиной вполне традиционной истории – кстати, интонационно очень меткой – о подростках и для подростков, повествование исподволь пробирается на территорию фантастического. В отображении автора деньги предстают субстанцией, едва ли не магической. Упоминает Веркин и чахнущего над златом Кащея, и легенду о тридцати сребрениках. А некоторая назидательность, присущая повести, не дает забыть о том, к какой аудитории обращается писатель.
Между тем мелькают в тексте и Рэй Брэдбери, и Харлан Эллисон, и даже инопланетяне, а важная роль в сюжете и вовсе отводится архангелу Михаилу («Лайтсайбер в деснице, в шуйце ковчежец предпоследнего завета, в сверкающих адамантиевых наплечниках, в сияющей мифриловой броне, верный скорчер за спиной»).
Впрочем, едва лишь схлынет полуденный летний морок, а главный герой вернётся из Гривска в большой город, как окажется, что волшба и чудо существовали только в воображении персонажей и читателей книги.
Или нет.
ОТЗЫВЫ ЖЮРИ
Андрей Василевский:
цитата
Формат — повесть для подростков (что многое объясняет), не фантастическая, но с фантастической… аурой что-ли. Хорошая интонация, хорошо прописанный текст. Просто хочется цитировать, что я уже и делал в своем FB: «Еще недавно, буквально несколько дней назад, он страдал от отсутствия Интернета, а сегодня уже любит толокно и ночует в свежих опилках». Мне и с познавательной точки зрения было интересно — про нумизматику, коллекционирование вообще.
Константина Фрумкина «обескураживает — это странная взрослость героев, являющихся по сюжету вроде бы как шестнадцатилетними школьниками». Да, в каких-то отношениях они очень взрослые, а в других весьма не. Условности жанра и требования российского законодательства приводят к тому, что шестнадцатилетние (!) герои не только не говорят и не думают о сексе, но и совершают свои поступки в необыкновенно целомудренном окружающем мире. И это гораздо фантастичнее звука телефонного звонка в лесу.
Валерий Иванченко:
цитата
Даже у лучших наших писателей «про подростков» есть такая беда: они не умеют нетривиально начать. Как учительница на автомате выдаёт классу вбитые формулы начала урока, так и писатели для школьников пускаются повторять давно затверженные зачины. И непременно им надо подпустить снисходительности к возрасту персонажей и своих номинальных читателей. Олейников в прошлогодней «Левой руке Бога» отпугнул экспертов, с ходу отправив их на урок по истории. Веркин в «ЧЯПе» начинает детской страшилкой про заколдованный лес, которая никак не связана с дальнейшим действием, зато сразу задаёт к нему несерьёзное отношение. Веркину – этому инфантильному Достоевскому к кривой ухмылкой второгодника – точнее, его персонажам – вообще свойственно ёрничание по любому поводу, у него и в рассказе о самых мрачных вещах редко без шуточек обойдётся. Хотя нужный тон он, как никто, умеет найти и выдержать, и «ЧЯП» потом читателя удивит. Но критик – такое существо: как вобьёт что себе в голову с первых страниц, так потом под пытками от своего мнения не откажется.
«ЧЯП» местами дико смешон, но происходят в нём события жутковатые и невесёлые. Это книга о вундеркинде, историю которого можно трактовать как угодно. Например, как евангелие, свидетельство о сыне божьем, рождённом среди людей и мучительно ищущем связи с настоящим отцом (так понял книгу писатель Василий Щепетнёв). Или как фантастику о мутации, выводящей человека на иной уровень (здесь видим перекличку с романом Михаила Савеличева). В «Железном паре» Павла Крусанова братья Грошевы, каждый по-своему, мечтают о будущем человеке. У Веркина вундеркинд Грошев такой посланец будущего и есть. Он изучает и покоряет, как может, стихию денег и вообще человеческих фетишей, попутно отыскивая заложенную в них возможность выхода за пределы обыденного. Рассказчик здесь смотрит со стороны, и он не семи пядей во лбу, так что о подоплёке происходящего мы можем только гадать. Этические и вообще жизненные уроки, полученные рассказчиком, не выходят за пределы принятого в детской литературе. Но за простеньким внешним сюжетом зияет бездна, детям вряд ли доступная.
Роман имеет хитро устроенную структуру, которую кто-то когда-нибудь разберёт до деталей, прояснив роль и значение каждого персонажа. Пока что он многим кажется слабым, упустившим очевидные возможности и допустившим тактические провалы. Меня лично не оставляет интуитивное ощущение цельности и законченности романа. Любой провал можно впоследствии объяснить как блестящий, единственно возможный ход, для этого нужно лишь, чтобы вещь обрела культовый статус. Потенциал для последнего у «ЧЯПа» есть.
Константин Мильчин:
цитата
Симпатичная подростковая проза автора, уже достаточно известного, с хорошо уловимыми булычевскими и стругацкими интонациями. Правда, не очень понятно, что именно в повести фантастическое. Зато читать одно удовольствие.
Роман опубликован в серии произведений для подростков, и это идеальный роман для подростков. Увлекательный, с дразнящими тайнами, с житейской и общечеловеческой мудростью, с тонким, почти неуловимым юмором, с блестками эрудиции и ловко подсовываемыми литературными реминисценциями.
Единственное, что несколько обескураживает — это странная взрослость героев, являющихся по сюжету вроде бы как шестнадцатилетними школьниками. Сами их роли взрослые: Сумасшедший Нумизмат, Сумасшедшая Поэтесса и «Доктор Ватсон» при нумизмате. И дела, которыми они занимаются взрослые: наживают деньги, общаются с бандитами и мэрами, защищают исторические усадьбы.
И речевая характеристика героев, особенно главного героя неправдоподобна: он и философ, и рассказчик историй, и чуть ли не голос автора.
Во «взрослой» литературе превращение монологов героя в философские трактаты никого не беспокоит, это законный прием, но в произведениях для юношества в этом пункте обычно соблюдают осторожность. Но ведь никаких писаных правил нет, да и само отнесение литературы к тому или другому читательскому возрасту крайне условно, а если текст хороший — он легко перешагнет любые границы. А роман Веркина – хороший текст.
Еще немаловажное обстоятельство: «Новые горизонты» вроде бы как рассчитаны на фантастику, а «ЧЯП» к фантастике, строго говоря, не относится. Но зато он точно укладывается в определение фантастического, данное Цветаном Тодоровым: таинственные феномены в романе Веркина — например, звук телефонного звонка в лесу или страшный сон — с равной вероятностью можно считать и сверхъестественными и нет, и окончательного ответа автор не дает.
Роман посвящен такой важнейшей философской теме как власть вещей, власть денег как ее разновидность и коллекционирование как ее проявление. Тема это в русской литературе задана еще Гоголем с его Плюшкиным, и с тех пор разрасталась. У Веркина она еще усилена темой «мистики провинции» — мотивом, получившим большую популярность среди современных романистов, достаточно называть имена Александра Иличевского, Алексея Иванова и Марии Галиной. Но даже на фоне таких конкурентов у Веркина имеется свой голос — и прежде всего потому, что он очень серьезно относится к взаимоотношениям человека и вещи, и иногда кажется, что эта книга о монетах и жетонах не менее опасна, чем «пропаганда наркотиков среди несовершеннолетних».
Галина Юзефович:
цитата
Хорошая, очень симпатично написанная подростковая проза про лето и приключения (не вполне, правда, понятно, при чем тут фантастика). Я бы хотела, чтобы производство таких книг (не великих и даже, пожалуй, не выдающихся, но увлекательных, неглупых и – ненавижу это слово — качественных) у нас было поставлено на поток, но почему-то делать их в России умеет только Веркин – создатель замечательного «Облачного полка». Единственная, пожалуй, претензия – это возраст героев: автор так увлекся дистилляцией своего романа, что либо его персонажи серьезно отстают в развитии, либо им никак не шестнадцать, а в лучшем случае тринадцать лет.
Отзывы на другие произведения, номинированные на "Новые горизонты" см. на официальном сайте премии.